Булгаков, кстати, лауреат международных фестивалей авторской песни и даже конкурса актерской песни имени Андрея Миронова.
Он родился 55 лет тому назад во Владивостоке, и, как сейчас уверяет сам, в нем до черта цыганской крови. Будущий «песняр всего Приморья», как лет 20 тому назад величали Сергея мои коллеги, нашел себя не в раз: он окончил кораблестроительный факультет ДВПИ, затем актерский факультет института искусств и даже факультет психологии МГУ в 1992 году. Сначала работал ради денег, то есть слесарем, сварщиком, каменщиком, сантехником, рыбаком, электромонтером. Потом чаще и больше по основной специальности – звукорежиссером, актёром, театроведом и психологом. Входил в «малый круг» основателей популярного в прошлом бард-фестиваля «Приморские струны». Петь и писать начал в 1976 году.
Сегодня услышать подзабытого и вообще незнакомого нарастающим поколениям барда Булгакова непросто. Как говорит сам Сергей, в третьем тысячелетии его творчество не очень востребовано в Приморье. Для и ради денег он чаще и больше поет, пляшет и лицедействует в ансамбле с говорящим названием «Цыганская кибитка».
Вот и на его выступление в краевой библиотеке им. Горького по приглашению здешнего молодежного объединения «Патриот Приморья» собрались лишь те, кто помнит молодого и звонкоголосого исполнителя своих и чужих бардовских песен, – женщины за пятьдесят числом с полсотни. Во время выступления Сергей и дал это интервью «МК во Владивостоке»…
- Кто ваши слушатели сегодня?
- Люди. Мои слушатели не относятся к какому-либо возрасту или социальному слою. Просто за почти сорок лет творчества сложился круг любителей моей музыки и стихов.
- Судя по всему, круг этот сейчас невелик. Как же вам удается зарабатывать на жизнь?
- Песнями. Пою везде, куда зовут. Зовут везде, кроме Владивостока. Много езжу по России, приглашают выступать за рубежом, а вот с Владивостоком в последние годы как-то не сложилось…
- Как вообще корабел Булгаков стал певцом?
- Элементарно. В 16 лет влюбился, стал писать стихи и учиться играть на гитаре. Когда гитару освоил, понял: популярнее среди девушек я так и не стал. Но гитару уже не бросил. Стихи тоже. Я их в молодости, кстати, писал тоннами… Причем не всегда даже сам знал, о чем пишу. Много времени потом тратил на их понимание. Использую, например, в тексте песни слова, которых не понимаю. Напишу, а потом в словарях роюсь: что это?
Иногда, впрочем, рождалось чувство, что я в своем творчестве иду на полшага впереди времени: написал и, словно гарпия, почувствовал будущее…
Мне все труднее пишется,
Только бумагу мараю.
Мне все труднее дышится,
Как будто я догораю.
- В некоторых ваших песнях отчетлива «калька» с Галича, Окуджавы, Шевчука, даже Высоцкого. Кто еще оказал влияние на ваше творчество?
- Вообще-то это моя бабушка… Она была агрономом, но всю жизнь жила в искусстве: выращивала цветы, чтобы профессионально заниматься экзотичной тогда икебаной, даже получила за нее Гран-при на выставке в Японии…
Так вот именно бабушка-агроном меня учила, даже поправляла на первых порах моего бард-познания и творческого роста.
А вообще, весь я – результат своего творчества, своего отказа от «я».
- Было время, когда Булгаков и фестиваль «Приморские струны» были неразрывны. Каковы сегодня ваши отношения?
- Никаких! Я чаще всего даже не выступаю на Шаморе как исполнитель. Точнее, меня приглашают, но фестиваль же проходит в выходные дни. А в выходные у меня обычно выступления и концерты, нужно выбирать – фестиваль или деньги. Поэтому на уикенд я чаще всего меняю образ «барда в бабочке» на костюм таборного «чавела романе» и еду петь цыганские песни на очередном корпоративе.
Кстати, о бабушке. У нее оказались цыганские корни, а я сам где-то на одну восьмую цыган. И вот теперь оно, цыганское, из меня поперло…
