Именитый театральный критик из Санкт-Петербурга Ольга Розанова дала оценку приморскому балету «Щелкунчик». Известную во всём мире постановку каждый житель края может увидеть в Театре оперы и балета. «МК во Владивостоке» приводит выдержки из рецензии Ольги Розановой.
Лучшим спектаклем к Рождеству и Новому году уже давно стал балет «Щелкунчик». Такой подарок в канун праздников, а именно 19 декабря, получили зрители Владивостока.
Решающее достоинство спектакля – художественная цельность, гармоничное сочетание традиции и новизны. Традиция – в опоре на классический танец, представленный в многообразии форм. Новизна – в тактичной и весьма остроумной корректировке привычного сюжета.
Спектакль начинается необычно: за столом с зажженной свечой сидит господин в белом парике, белой рубашке и черном жилете и что-то пишет гусиным пером в тетради. Но это не автор сказки «Щелкунчик и Мышиный король», немецкий писатель-романтик, поэт, композитор и художник Эрнст-Теодор-Амадей Гофман, как может показаться в первый момент. Это Дроссельмейер – мастер кукол, добрый и таинственный дядюшка Маши (на полу и на подоконниках его комнаты разместились куклы). Но сейчас Дроссельмейер занят другим. Он сосредоточенно ходит по комнате, держа в руке перо, и, поймав нужную мысль, тут же ее записывает. Сейчас Дроссельмейер (как и Гофман – человек разных дарований) - поэт, сказочник. Он сочиняет рождественскую историю, в которой главные роли будут играть он сам и его любимая племянница Маша. А поскольку сказок не бывает без чудес, они не заставляют себя ждать.
Чудо первое. Комната Дроссельмейера в мгновение ока превращается в улицу немецкого городка – дома с островерхими крышами, покрытыми снегом, в синеве вечера уютно светящиеся окна, оживленная толпа детей и взрослых. Еще мгновение – и мы снова в комнате Дроссельмейера, увлеченно описывающего только что родившуюся в его воображении картину.
Чудо второе. Вспыхивает яркий свет, и вместо комнаты Дроссельмейера возникает гостиная в доме советника Штальбаума с украшенной елкой в центре.
За этими чудесами последуют новые. Напольные часы пробьют двенадцать и вместе со стульями и креслом поднимутся на воздух, вместо них появится игрушечная крепость. Елка начнет расти и вскоре достигнет гигантских размеров. Рядом с ней появится целый заснеженный лес. Потом мы снова окажемся в комнате Дроссельмейера, но теперь ее сменит красочная картина – залитая светом, затейливо изукрашенная Страна сластей (Конфитюренбург).
Все эти волшебные превращения обеспечил большой мастер театральных чудес сценограф Семен Пастух. Его постоянная сотрудница, художница по костюмам Галина Соловьева, преобразила исполнителей в многочисленных персонажей сказки, проявив отменный вкус и фантазию.
Ход сказочных событий определяет Дроссельмейер. Сменив гусиное перо на волшебную палочку, он оживляет застывшие, как на картинке, фигуры хозяев и гостей рождественского праздника и сам делается его главным участником. Именно он устраивает кукольное представление, где злая Крысильда на глазах у Феи Драже превращает ее возлюбленного Принца в уродливого Щелкунчика. В дальнейшем союзницей Дроссельмейера становится сочувствующая Щелкунчику Маша. Ее доброта и смелость помогают Щелкунчику победить в схватке с Мышиным королем и вновь обрести человеческий облик. Благодарный Щелкунчик-Принц дарит своей спасительнице путешествие в Страну сластей, где живет Фея Драже.
Возможно, история приняла бы другой оборот без авторской воли сказочника Дроссельмейера. Ведь это он подарил Маше куклу Щелкунчика, вдохнул в нее жизнь, а затем подверг девочку испытанию, напустив на Щелкунчика полчище мышей во главе с грозным Мышиным королем. И он же придумал для финала истории прекрасный праздник, устроенный в честь Маши Принцем и Феей Драже.
Однако и сказке приходит конец. Дроссельмейер снова в своей комнате. Поставив точку в рукописи, он кладет перо. Свеча на столе догорает. Но, прежде чем сцена погрузится в темноту, в луче света окажется кресло, на котором спит Маша рядом с куклой Щелкунчиком.
Обновленный сюжет ни в чем не противоречит логике музыкальной партитуры. К тому же балетмейстеру Алиеву удалось тактично соединить этот сюжет с первоначальной сценарной версией Петипа, найдя место для Феи Драже и, соответственно, отдать ей и Принцу финальное па де де в дивертисменте последнего акта. В границах академической эстетики выдержана и хореография. Танцевальные номера и сюиты перемежаются с компактными пантомимными эпизодами. Композиция танцев передает их образный смысл и вместе с развитием действия неуклонно усложняется, подводя к кульминациям. В первом акте это «Вальс снежных хлопьев», во втором - «Вальс цветов», па де де и общая кода.
«Снежинки» Алиева не уступают по художественным достоинствам лучшим образцам (Л. Иванов, В. Вайнонен, Ю. Григорович, Д. Баланчин). Номер исполняют 18 танцовщиц и солисты – Маша и Принц-Щелкунчик. Партия снежинок строится на постоянной смене рисунков, партия солистов - на полетных прыжках. Контрастное сопоставление и сочетание этих планов согласовано с музыкальной формой. Динамика композиции строго рассчитана. Танец кордебалета постепенно набирает «звучность»: мелкая техника, короткие пробежки сменяются движениями среднего «регистра», рисунки укрупняются, разворачиваясь по всей плоскости сцены. «Геометрия» номера включает почти все известные фигуры – маленькие кружки, широкий общий круг, колонну, прямоугольник, диагонали – прямые и «пересеченные» – со встречным продвижением танцовщиц. Есть и совершенно необычная фигура: танцовщицы образуют два эллипса, начиная разнонаправленное круговое движение из верхнего угла сцены. Асимметричность правильной по форме композиции подчеркивает изысканным «диссонансом» классическую стройность общей планировки. Ценная находка делает честь изобретательности балетмейстера, а художественное решение номера в целом демонстрирует его высокое профессиональное мастерство.
На такой высоте удержаться непросто. Алиеву это удалось. Дивертисмент последнего акта получился интересным, логичным по конструкции и притом стилистически цельным. Отсутствие действия восполнили достоинства собственно хореографии. Характерные танцы балетмейстер заменил национально окрашенными классическими дуэтами - испанским, арабским, китайским и русским («Танец пастушков» и «Матушку Жигонь» Алиев купировал). Неспешный арабский танец оттеняет бравурность остальных номеров экзотичностью позировок и наличием сюжета. Завершающий этот маленький концерт чисто классический массовый вальс служит как бы прелюдией к центральному номеру акта – па де де Феи Драже и Принца-Щелкунчика. В многочастной общей коде участвуют все исполнители.
Традиционным «словарем» и «синтаксисом» балетной классики Алиев пользуется свободно и уверенно, компонуя сольные и массовые номера по законам музыкально-хореографической логики. В женских танцах преобладает пальцевая техника, в мужских – едва ли не все виды прыжков. На сопоставлении и разработке этих танцевальных пластов выстроен блестящий крупноформатный «Вальс цветов». На первую волнообразную музыкальную тему экспозиции женский кордебалет мягко раскачивается и заплетает партерные узоры. Вторая тема - с настойчивыми акцентами - отдана четырем солистам. Взвиваясь в воздух, они летают по всей сцене. При повторе музыкального материала движения танца видоизменятся, но контраст партера и воздуха, горизонтали и вертикали сохранен. В лирической средней части к мужчинам-солистам присоединяются женщины, образуя различные красивые группы, остальные служат живой «рамой». На репризе основных музыкальных тем женский кордебалет вслед за мужчинами с нарастающей активностью устремляется в воздух. И, наконец, в финале все участники номера объединяются в динамичной композиции, занимая все пространство сцены.
Не менее изобретателен и финальный вальс, являющийся кодой всего дивертисмента. Вместе с ликующими возгласами оркестра танцовщицы кордебалета пересекают сцену большими прыжками, их порыв подхватывает четверка солистов-мужчин. Эта компактная часть предваряет развернутый средний раздел вальса, где поочередно демонстрируют мастерство исполнители дуэтов. Здесь снова эмоциональную приподнятость и технический напор трех пар на время притормаживает томная восточная пара. Но снова звучит взрывная главная тема, и серию дуэтов завершают унисонным бравурным танцем главные герои праздника Фея Драже и Принц.
Финал вальса и всего дивертисмента – еще одна удача хореографа, эффектно применившего здесь принцип полифонии. Расположив всех участников дивертисмента по линиям, постановщик заставил всю массу мягко раскачиваться (начальное движение первого вальса), в то время как последняя линия, разделившись пополам, начала стремительное встречное движение - от кулисы к кулисе. На обратном пути их ход подхватила следующая линия, затем следующая. Бурный поток волнами накатывал на рампу и, превратив всю мерно колыхавшуюся массу в подобие волнующейся водной стихии, выносило на гребень большой волны фигуры Феи Драже и Принца. Не менее эффектной оказывалась и внезапная пауза, когда по знаку Дроссельмейера танцовщики застывали на месте, как это было в начале акта.
Сотрудничество с Алиевым (экс-солист Мариинского театра, имеющий диплом бакалавра Академии русского балета имени А.Я. Вагановой) и с приглашенными им репетиторами-единомышленниками Татьяной Еремичевой и Борисом Ладичорбичем наложило печать петербургского академизма и на исполнителей – выпускников различных балетных школ. Прежде всего отметим женский кордебалет, без которого вообще немыслимы крупные хореографические постановки. Технически сложные массовые танцы исполнены синхронно, точно по стилю, с безупречной правильностью рисунков. Физическую нагрузку, превышающую принятые нормы, с честью выдержали мужчины в «Вальсе цветов». Ценным подспорьем стали воспитанники различных балетных школ Владивостока, наравне с артистами участвовавшие в спектакле в партиях детей, мышей, кукол, придворных.
Генератором творческой энергии труппы явилась музыка. Любимая всем культурным миром партитура Чайковского прозвучала свежо и чисто. Молодым оркестром дирижировал музыкальный руководитель постановки Антон Лубченко. Выпускнику Санкт-Петербургской консерватории еще нет тридцати, но на его счету выступления с различными оркестрами мира и – случай действительно уникальный - авторство множества инструментальных сочинений, балетов, оперы. Сотрудничество с одаренным музыкантом, возглавляющим Приморский театр в качестве его художественного руководителя-директора, обещает многое.
Остается подтвердить очевидное: балет «Щелкунчик», созданный командой петербургских мастеров в самом юном музыкальном театре России, - знаменательное событие Приморского края и замечательный подарок его жителям.
