Среди ушедших из Владивостока на поля сражений и погибших в боях за Родину имя известного в 30–40-е годы прошлого века приморского прозаика Александра Никулина, полного тезки героя советского военного фильма.
Сибиряк, моряк, прозаик
О самом писателе сохранилось мало сведений.
Известно, что родился Никулин в 1910 году в Сибири, в 1929 году по мобилизации ВЛКСМ был направлен на Дальний Восток, на возрождавшийся тогда флот малого каботажа. Несколько лет ходил в моря за впечатлениями, работал на катере, краболове, в 1935 году — матросом 1-го класса на легендарном ледоколе «Красин», вскоре стал журналистом краевой газеты «Красное знамя» и даже написал несколько книг. Например, в 1939 году вышла в свет книга Александра Никулина для детей «Медведь-капитан», рассказывающая о покорении человеком Арктики.
В сентябре 1940 года Никулин совершил мужской поступок — опубликовал в «Красном знамени», печатном органе коммунистической партии, кстати, очерк памяти за глаза почитавшегося врагом народа Владимира Клавдиевича Арсеньева. Немногие избежавшие репрессий писатели и поэты Приморья поддержали своего коллегу и через несколько дней даже избрали его секретарем Приморской секции Дальневосточного отделения Союза писателей СССР.
В кратком очерке «Приморье в советской художественной литературе» 1948 года читаем: «После образования Приморского края в 1938 году была создана приморская группа. В момент возникновения в группу вошло всего десять человек. Было избрано первое бюро группы в составе: А. Никулина, Г. Бессонова и В. Кучерявенко. Позднее в него дополнительно вошли И. Степанов и Л. Зайцев. Литературная группа поднимает вопрос о создании альманаха «Советское Приморье» и содействует проведению конкурса на одномандатную пьесу, в котором приняло участие 167 авторов. В августе 1941 года, уже после начала Великой Отечественной войны, первый номер увидел свет. В нём были опубликованы отрывки из исторического романа Тараса Борисова «Портартурцы», пьеса Сергея Иванова «На клич Лазо», рассказы М. Козьмина, А. Никулина…».
Писатель и война
По воспоминаниям друзей-приморцев, Саша Никулин был очень жизнерадостным человеком, чудесным рассказчиком, трудолюбивым моряком и писателем, мужественным бойцом. Во время войны писатель и журналист, обремененный кучей немаленьких по тогдашнему времени регалий, мог остаться служить на флоте, воспользовавшись писательской бронью, ведь у него были семья и дети. Но он решил уйти на передовую.
С началом войны журналист «Красного знамени» Никулин рвется на фронт, и не в дивизионную многотиражку, а на передовую. Но добивается призыва в армию только через полтора года, в начале 1943-го. После недолгой учебы в Москве на курсах подготовки младшего комсостава лейтенанта Никулина направили в части морской пехоты, где он командовал взводом стрелков из противотанковых ружей и провоевал на самом переднем крае войны до своей гибели совсем недолго — полгода.
«Я встретил девушку»
В перерывах между боями Александр Никулин написал книгу «Дорога в Сандагоу» и записал несколько рассказов и очерков о фронтовиках-приморцах; все они были опубликованы в «Красном знамени». А еще он писал письма во Владивосток своей любимой. Это была, как сейчас говорят, «лав стори» вполне в духе того времени и того Владивостока, в котором мужчин было гораздо больше, чем женщин.
Многие годы Никулин — начинающий писатель и журналист, не имевший своего кабинета и живший с семьей в коммуналке, - практически ежедневно работал и творил в читальном зале библиотеки Географического общества на улице Петра Великого. А литературу и книги для него обычно подбирала Марина, молодая и очень хорошенькая библиотекарь, к тому же жена моряка. Никулин дружил с Мариной и ее мужем Борисом («моряк моряка не обидит»), бывал у них дома (сейчас на месте этого прелестного «патио» сквер театра им. М. Горького), отмечал праздники в веселой и шумной компании Марины и ее друзей в те длинные месяцы, когда ее муж уходил в моря.
Александр любил чужую жену тихо, скромно, уважительно, чаще всего издали. Собственно, чувство его выплеснулось лишь словами-намеками в сохранившихся письмах писателя с фронта к далекой любимой.
«Мне кажется, вернусь живым»
«Мариночка, пришлите мне, пожалуйста, вашу фотографию. Я хочу вас держать поближе к сердцу. С нетерпением буду ждать ваших писем. Крепко целую. Саша. 6 мая 1943 года».
«После окончания курсов подготовки и усовершенствования комсостава морской пехоты ВМФ СССР в Москве я получил назначение, командую взводом ПТР (противотанковых ружей. — Прим. авт.). Наша часть имеет славную историю, я уже прошел много дорог, шоссейных и проселочных, и бездорожья… На днях случайно встретил земляка, мы с ним долго говорили, а потом я весь вечер был мысленно с вами. Обязательно пишите. Крепко вас целую. Саша. 24 августа 1943 года».
«Дорогая Марина! Ваше письмо мне принес на передовую один ст. сержант. В темноте я его сунул в карман шинели и продолжал отдавать приказания по отрывке (сооружению) основных и запасных позиций. В этот день мы захватили немецкие траншеи, и я устраивался к ночи, закрепился в окопах противника. 150 метров отделяют нас от фрицев.
В эту ночь я много думал. Весь октябрь прошел в боях. Много перерыл я земли белорусской, ее освобождая, ведь только она, земля, спасает от бомб и собак-мин.
…Пищу нам привозят на передовую рано утром и поздно вечером, когда темно.
Бывают такие дни, когда немец переходит в контратаки, он врывается в наши траншеи, мы забрасываем его гранатами, кричим «ура!», он убегает, а тогда мы врываемся в его траншеи, тоже забрасываем гранатами, кричим «ура!», он, немец, стреляет из пулеметов и оставляет свои позиции. После отхода фриц нас начинает забрасывать минами.
После прорыва линии обороны, которую немец строил и укреплял в течение двух лет, мы гнали его 17 километров. Противник создает опорные пункты, узлы сопротивления, здесь он отчаянно сопротивляется.
Писем я уже не получал два или три месяца. Вот только от вас получил и был им растроган. Спасибо, дорогая Мариночка! Я частенько вспоминаю вас. Письмо ваше читал 5–6 раз. Пишите мне часто, не дожидаясь писем моих, мне-то их писать некогда.
Мне почему-то кажется, что я живым вернусь из этого боя.
Сейчас буду кушать трофейный белый хлеб, мясные консервы, масло. Жалко, что не успел захватить вина. Крепко обнимаю и целую. П.П. 53758-Ъ, Александру Никулину. 2 ноября 1943 года».
«Пишите почаще»
Последнее из писем писателя с фронта, несмотря на непременный мажор (иначе цензура письмо просто забракует и не доставит адресату!) пронизано тихой печалью, словно Никулин стал фаталистом и заранее предчувствует свой близкий конец.
«Мы, пять человек, устроились жить в маленьком немецком блиндажике, который находится в немецких траншеях в сосновом лесу. Зима. Шумят деревья. Недалеко от нас озеро Задрач и пустынные голые поля. С болью в сердце я смотрю на несжатую полосу. Невольно вспоминаю Некрасова:
«Только не сжата полоска одна! Грустную думу наводит она».
В блиндажике я сделал несколько полочек для коптилки, продуктов и воткнул прутья, на которые повешены автоматы. Вечером ходил на озеро глушить рыбу гранатами. Принес котелок, а когда начал чистить, вспомнил Владивосток, Амурский залив, где я ловил корюшку и навагу.
Мечтаю о том, как нас отведут от фронта на отдых. Это будет, видимо, скоро.
У нас зима. Метет пурга. Мы пятеро сидим под землей, топим трофейную печку и рассказываем друг другу разные истории.
Очень жалко мне моих боевых товарищей, павших в боях за родину. В последнем бою я потерял четверых друзей.
Сегодня День нашей Советской Конституции. Мы выпили по сто грамм, а Коля Смирнов из ТОФ (Тихоокеанский флот. — Прим. авт.) заиграл на гармошке и запел:
Нары покрыты соломой. В жестянке,
Шипя, догорают дрова.
Скучной и мрачной, но теплой землянки
Мне не забыть никогда.
Столик, покрытый клочком мешковины,
Дым навис потолком.
Кружки налиты наполовину
Теплым и крепким вином.
Мариночка, если бы вы знали, как хочется получать письма издалека, от вас… пишите, дорогая, почаще, пишите обо всем. Крепко жму вашу руку и крепко обнимаю и целую. Мариночка, пришлите свое фото… Саша. 5 декабря 1943 года».
Вскоре приморский писатель погиб в боях за освобождение Белоруссии.
