За сценарием по лесу
На вопрос, какого рожна два советских культуртрегера бросили все свои не мелкие дела и заботы и устремились в глушь, в дальневосточную тайгу, энциклопедия отвечает примерно так.
Оказавшись в Москве, Довженко поступает режиссером на «Мосфильм», тогда еще студию «Союзкино», на Потылихе. В начале 1933 года он подает заявку на фильм о Дальнем Востоке, оговаривая, что сценарий напишет с писателем-дальневосточником Александром Фадеевым, с которым был дружен. Заявку утвердили.
Довженко и Фадеев четыре месяца провели на Дальнем Востоке, встретив Новый, 1934 год в Комсомольске-на-Амуре.
А теперь о предыстории путешествия наших героев по тайге чуть подробнее.
Причины похода тропой Арсеньева у великой троицы (считая жену Довженко Юлию Солнцеву, о которой рассказывать в советское время не было принято) оказались самые разные.
Так, по мнению многих историков, режиссер-украинец Александр Довженко во второй половине 1933 года элементарно прятался в Приморье от критиков, громивших его кинофильмы «Земля» и «Иван» - с первыми в истории советского киноискусства кинокадрами «обнаженки».
Справка МК. В 1928 году Довженко снимает полнометражный фильм «Звенигора», в котором причудливо переплетались эпизоды украинской истории со сценами Гражданской войны. Создание «Звенигоры» означало рождение украинского кино как искусства. Позже режиссер скажет: «Я не сделал картину, а пропел ее, как птица. Мне хотелось раздвинуть рамки экрана, уйти от шаблонной повествовательности и заговорить языком больших обобщений».
Следующий фильм «Арсенал» (1929) принес Довженко громкую, поистине мировую славу. Довженко сам написал сценарий этой картины о восстании киевских рабочих. «В «Арсенале» я в условиях тогдашней украинской обстановки выходил в первую очередь как политический боец, — говорил режиссер. — Я поставил себе две цели: в «Арсенале» буду громить украинский национализм и шовинизм, с другой стороны, буду поэтом и певцом рабочего класса Украины, совершившего социальную революцию».
Во время работы над «Арсеналом» Довженко познакомился с актрисой Юлией Солнцевой – звездой советского кинематографа. Девушка дивной красоты и немалого обаяния к тому времени уже стала звездой самых кассовых фильмов СССР того времени – «Аэлита» и «Папиросница из Моссельпрома», ею увлекался поэт Владимир Маяковский. Но чувство к Довженко стало для Юлии любовью с первого взгляда и на всю жизнь. Вскоре он предложил ей руку и сердце, занял на съемках «Земли».
Однако «Земля» - поэтический гимн преобразованию советской деревни - оказалась настолько необычным по форме произведением, что многие просто не поняли ее. Более того, прозвучали обвинения Довженко в недостаточном показе роли компартии, в неточности политических оценок. А пролетарский поэт № 1 Демьян Бедный встретил выход «Земли» едким фельетоном «Философы», назвав ее «контрреволюционной и похабной» картиной. «Я был так потрясен этим фельетоном, — напишет Довженко в «Автобиографии», — мне было так стыдно ходить по улицам Москвы, что я буквально поседел и постарел за несколько дней».
В начале 1933 года Довженко подает заявку на фильм о Дальнем Востоке, оговаривая, что сценарий напишет с Александром Фадеевым, с которым был дружен. Заявку утвердили.
Довженко, Юлия Солнцева и Фадеев с конца лета до середины зимы - четыре месяца - провели на Дальнем Востоке. Режиссер мечтает о новом городе на берегу Тихого океана, которому находит место и имя Аэроград. Позже Александр Петрович со страстью говорил о новом городе членам Политбюро и даже самому Сталину. Во время аудиенции Сталин попросил режиссера показать на карте место, где бы он построил город. «Одним словом, — пишет Довженко, — я почувствовал, что любая помощь для окончания фильма мне обеспечена».
Сталину фильм понравился, и в январе 1935 года Довженко был награжден орденом Ленина.
Что касается Юлии Солнцевой, она приехала в Приморье 1934 года – глухую и дальнюю провинцию России – вслед за мужем, которого любила всю жизнь. Как рассказывают, именно она уговорила его «спрятаться» в тайге от наветов, и именно она вскоре добилась встречи вернувшегося из тайги опального режиссера с простившим его вождем Иосифом Сталиным.
Тропой Арсеньева
Что до нашего земляка – великого, без сомнения, писателя Александра Фадеева, он в 1933 году во многом повторил свои юношеские таежные странствия пятнадцатилетней давности по тайге в составе партизанского отряда красных, разбавив тогдашние впечатления увиденным на тропе Арсеньева. Ведь именно по этому району в свое время прошел путешественник Владимир Арсеньев, к тому же сопровождал Фадеева с друзьями в тайге – и это не просто совпадение - один из проводников Арсеньева…
Из письма Фадеева матери:
«14 ноября 1933 года
Милая мама! Пишу тебе из Кокшаровки (село-спутник Чугуевки), в которой мы отдыхаем после больше чем месячного путешествия по тайге. Два дня тому назад я был в Чугуевке (в Чугуевке долгие годы жила семья Фадеевых)… я испытываю к этому селу необыкновенную привязанность, пребывание здесь взволновало меня необычайно. И по-прежнему страшная заброшенность и оторванность ото всего. Хотя в селе все тебя помнят и хвалят, а меня, потому что я твой сын, в Чугуевке встретили приветливо и ласково…».
Из другого письма в Москву:
«С Сучана, где в шахтах перемазались как черти, мы пошли таежными тропами верст 300 в общей сложности в Улахинскую долину, где я вырос. Это таежное путешествие длится уже месяц. В тайге нас захватила зима, но вид наш пока бодр. Сейчас сидим в селе Кокшаровка у староверов, ходим в шубах с мужичьего плеча, седые, с интеллигентными лицами, похожие на декабристов в ссылке… Едим рябчиков и зайцев собственного убоя и приготовились идти в тайгу на крупного зверя. В одном из сел к нам пришвартовался в качестве постоянного спутника известный уссурийский охотник, спутник Арсеньева и друг гольда Дерсу Узала крестьянин из Варваровки Василий Тарасович Глушак. Это старый тигролов, и мы в нем души не чаем».
Школа есть!
По итогам своего таежного пути Фадеев – уже известный писатель написал письмо в крайком партии Приморья, в котором, в частности, говорится:
- Во время путешествия по области тов. Довженко и я обратили внимание на исключительную заброшенность Улахинской долины, на отсутствие ряда элементарных мероприятий советской власти по удовлетворению нужд населения. Между тем товарищам должно быть известно, что Улахинская долина (особенно село Чугуевка) является колыбелью партизанского движения в Приморье, а с другой стороны, ареной ожесточенной классовой борьбы в последние годы и в настоящее время, поскольку сохранились остатки стодесятников староверов (из сел Каменка и Кокшаровка).
По-моему, необходимо:
1. Построить дорогу от с. Яковлевки до Чугуевки, ибо старая дорога пришла в абсолютную негодность, на ней гибнут десятки лошадей, неделями (во время распутицы) село отрезано от районного центра, в долину трудно забрасывать товары, и лавки сельпо стоят пустыми.
2. Построить в селе Чугуевка школу-семилетку (старая маленькая школа сгорела, ребята учатся в хатах).
3. Организовать в долине МТС (вернее, ускорить организацию).
4. Разрешить в паре пунктов пользование водяными мельницами, поскольку паровая в с. Чугуевка обслуживает население радиусом на 60 верст, т. е. не в состоянии его обслужить.
5. Обязать облоно все школы Улахинской долины снабдить библиотеками, а культотделу облпрофсовета сделать то же самое по линии леспромхозов.
6. То же самое по линии радиоустановок, ибо Улахинская долина абсолютно не радиофицирована за неимением радиоприемников и радистов, которые могли бы это наладить.
7. Организовать в с. Чугуевка медицинский пункт.
Даже когда Александр Фадеев стал широко известным писателем во всем мире и являлся ответственным секретарем Союза писателей СССР, он продолжал пристально следить за событиями в его родной Чугуевке, где когда-то познал первые азы грамоты. В марте 1948 года он писал коллективу учителей Чугуевской школы:
- Большое спасибо вам за ваше письмо. Я с удовольствием побывал бы в Чугуевке, о которой люблю вспоминать и в которой не был с 1933 года. Но, к сожалению, я нахожусь на службе и не могу вырвать время для такой дальней поездки. В Чугуевке у меня очень много старых друзей, с которыми еще в условиях старого царского строя мы собирались где-нибудь на сеновале, чердаке или в бане и читали художественные книги… Вы называете Чугуевку глухим таежным селом. Но, конечно, в моем представлении она уже не такая глухая. Чугуевка связана хорошей дорогой с железнодорожной магистралью. В Чугуевке теперь много советских учреждений и культурных очагов, одним из которых является ваша школа. В мои времена это действительно было глухое таежное село, соединенное со станцией Евгеньевкой очень дрянным, разбитым и размытым трактом. Школа была всего лишь начальная. А интеллигентов на селе было лишь пятеро: учитель, почтовый чиновник, лесной объездчик да моя мать-фельдшерица и мой отчим-фельдшер. Изредка заглядывал землемер или таксатор с таежной экспедицией.
Дело, как видите, сильно изменилось. Но нужно еще очень много работать, чтобы превратить Чугуевку в подлинно культурный центр социализма. В сущности, когда я учился во Владивостоке, я не мечтал о чем-либо более высоком, как вернуться в свою Чугуевку агрономом или учителем…
