Мы печатаем одно из его последних интервью для «МК во Владивостоке» как память о самом известном фронтовике Владивостока…
Он родился 11 марта 1920 года в селе Львово на высоком берегу Днепра. Позже семья переехала в Запорожье, где маленький Яков провел школьные годы. Когда он подрос, поступил в военное училище связи, в спецгруппу по изучению особо секретной техники. Учеба давалась легко, будущий связист успевал выступить в сборной училища по волейболу, а еще был ударником в военном джаз-оркестре.
Окончить училище, впрочем, Кану не удалось - началась финская война.
- Нам досрочно присвоили звание лейтенантов, переодели в форму и выдали лейтенантскую получку. Я купил тогда много шоколада, а на оставшиеся рубли приобрел часы, - рассказывает «МК во Владивостоке» председатель городского Совета ветеранов Яков Григорьевич Кан.
Через несколько часов новоиспеченный 19-летний лейтенант прибыл на финский фронт, на Карельский перешеек, где принял под командование взвод связи.
- Связистами тогда служили в основном пожившие, солидные мужики лет 40-45, - вспоминает Яков Григорьевич. - Они меня прозвали кадетом, но при этом слушались беспрекословно и заботились обо мне, как о сыне.
После окончания финской войны взвод связи передислоцировали в Прибалтику. Там как раз шло присоединение Литвы, Латвии и Эстонии к СССР, считай, вторая военная кампания в моей жизни.
Принимало советских воинов население в целом нормально, спокойно, никакой агрессии со стороны прибалтов ветеран не помнит… После отладки в Прибалтике секретных линий связи Якова Григорьевича перевели в Ленинград, где он готовил младших командиров связи в полковой школе.
- В 1941 году мы готовились к учениям в летних лагерях под Ленинградом, но 22 июня в четыре часа утра началась война, - рассказывает Яков Григорьевич. - Я быстро собрал и мобилизовал свою роту и выехал с бойцами на Карельский перешеек - обеспечивать связь нашим войскам.
В Карелии Кан провоевал недолго. Вскоре его роту перебросили в Прибалтику, где в то время шли тяжелые бои. Пришлось отступать с южных границ – от Белоруссии вдоль Приморского шоссе до Ленинграда, все время с тяжелейшими боями, потерями, в осеннюю непогоду.
Несмотря на окружение, отдельной роте связи Кана (а это по штатам военного времени под 300 штыков) удалось по тылам противника скрытно выйти к своим. За этот подвиг Яков Григорьевич получил свою первую награду - медаль «За боевые заслуги».
Всю блокаду Ленинграда Яков Кан со своей ротой обеспечивал связь в осажденном городе между штабом армии и войсками. Здесь офицер-связист, ставший затем командиром батальона связи 13-й стрелковой дивизии Пулковского направления Ленинградского фронта, прочувствовал на себе, что такое голод, когда дневной паек даже на передовой составлял всего 300 граммов хлеба и чуть-чуть крупы для приварка. Здесь же, на передовой под Ленинградом, связист был ранен, а потом женился.
- В блокаду пришлось натерпеться всякого: был ранен, от постоянного голода здорово отощал. Кстати, порядок при раздаче пайка был железный: вся норма - строго в руки каждого воина. А уж он решает: или приготовить еду в котелке, или вприкуску с пайкой хлеба съесть суточную норму. Порой, правда, выручала близость колхозных полей: собирали капустные кочерыжки, выкапывали подмерзший картофель. Помогали посылки фронтовикам из тыла: от колхозников Сибири, рыбаков Приморья, школьников Владивостока. Слали их и в блокадный Ленинград, и обороняющим его бойцам, эти посылки иногда доставались и связистам. Порой вся посылка – кило под 10 – состояла из мороженых пельменей, и на каждого связиста выходило пельмешек пять-шесть - мало, а все же добавка!
Присылали крупу, пшено, сухари, иногда табак и варежки. Мы все делили по справедливости.
Женщин на войне было немало. Особенно среди связисток, телефонисток, телеграфисток, почтальонов, шифровальщиц – в общем, батальон Кана чуть не наполовину состоял именно из женщин-военнослужащих, потому что мужчины воевали в окопах, на передовой…
- Чего там скрывать, были тогда на фронте и большая любовь, и скоротечные романы, и походно-полевые жены. Люди хорошо понимали, что ходят под смертью, а жить-то всем нам, в возрасте чуть за двадцать, ох как хотелось, - делится пережитым Яков Григорьевич. - Я, кстати, на фронте женился – влюбился в своего рядового Ниночку. А что тут такого?! Брак мы свой ни от кого не скрывали. Официально зарегистрировали его в загсе Московского района блокадного Ленинграда, прожили вместе под пулями довольно долго, пока Нина не забеременела и ее не отправили в тыл. Так что сын у меня родился еще в войну.
А вот на четвертую войну, с Японией, я чуть-чуть не успел. Погрузили нас в эшелоны, отправили на восток, но по дороге, в Воронеже, мы узнали о капитуляции Японии. Хотя на Дальний Восток я все же доехал, долго служил на Тихоокеанском флоте и во Владивостоке.
